История крепостей. Эволюция долговременной фортифи - Страница 72

Проф. Величко, рецензировавший первый труд Л. Фримана, на основании вышеприведенных заключительных слов его метко указал, что не только после бухарестских, но и после шалонских опытов иностранные государства оказались с "башнями без формы и брони", откуда следует вывод, что для России "вопрос о броневых башнях надо отложить в сторону как не отвечающий ни целям, ни нуждам обороны, как не поддающийся истинно военному практическому решению; что же касается трудов и дальнейших намерений французского и бельгийского министерств, то нет сомнения, что интересно подождать, что из всего этого наконец выйдет".*(К. Величко. Броневые башни без формы и брони, "Русский инвалид", 1890 г., с. 232, 233 и 234.)

Во второй своей брошюре Л. Фриман совершенно определенно рекомендует себя противником броневых башен, да еще более ярым, чем проф. Величко. Последний все же признавал возможность применения броневых башен в фортах-заставах, и, прислушиваясь к его голосу, тогдашнее Главное инженерное управление даже собиралось поставить броневые башни в проекте форта-заставы Дубно, но потом отказалось от этого, по-видимому, по финансовым соображениям.

Фриман же писал, что "и в фортах-заставах возможно обойтись без броневых башен", что и доказал фактически еще в 1885 г., составив проект форта-заставы без броневых башен и все же удачно прикрыв помещенную в форте тяжелую артиллерию от навесного огня. Но это было до 1886 г. К 1890 году взгляды Фримана несколько меняются, и он уже считает вполне законным применять броневые башни в фортах-заставах. Считая, что форма для таких башен уже теперь есть (скрывающаяся башня), остается только подыскать для нее соответствующую нужную броню. Что же касается постановки броневых башен в крепостных фортах, то в этом автор остается солидарным с проф. Величко.

В конечном результате под влиянием вышеприведенных воззрений на броневые башни двух лиц, всецело посвятивших себя изучению этого вопроса, отношение большей массы русских военных инженеров 80-х и 90-х годов к броневым башням было отрицательное, и это весьма четко было выявлено проф. Э. Энгманом в одной из статей его в 1890 г. нижеследующими словами: "В кризисе, который теперь переживает фортификация, инженеры Западной Европы преимущественно ищут спасения в нагромождении башен на своих фортах и предполагают возвратить обороне ее утраченное значение. Наши инженеры в этом отношении, несмотря на заразительный пример Запада, остались самобытными и непреклонно продолжают доказывать возможность успешной обороны и без броневых башен".

Так обстояло дело в России с броневыми башнями в теории, так оно было и на практике. Выше было уже указано, что высшее инженерное начальство прислушивалось в этом вопросе к голосу проф. Величко и во вторую половину 80-х годов не решалось ставить броневые башни в русских крепостях. Командировка за границу инженера Фримана после бухарестских опытов нисколько не изменила дела: по отчету последнего представлялось, что с башнями по-прежнему неблагополучно - они были без формы и брони, и обзаводиться такими башнями в русских крепостях инженерное начальство считало рискованным. Благодаря этому 90-е годы также прошли для русского крепостного строительства без применения броневых башен.

ГЛАВА XXIV

СОСТОЯНИЕ КРЕПОСТНОГО ДЕЛА И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОЕКТЫ ФОРТОВ В РОССИИ К КОНЦУ 80-х ГОДОВ

Крепостное дело в России во вторую половину 80-х годов.

Сведения о бомбах-торпедо и результатах заграничных опытов стрельбы ими по фортификационным постройкам стали проникать в русскую печать только к 1886 г. От производства своих опытов пока воздерживались, и потому твердых данных для перестройки крепостных сооружений в соответствии с новыми требованиями, раз эти требования не были достаточно выяснены, в руках русских военных инженеров не имелось; приходилось таким образом пока ограничиваться возведением фортов по старым проектам.

Зато вторая половина 80-х годов была периодом появления в русской литературе большого количества проектов новых фортов и довольно широкой критики старых фортов. Не все однако критики были еще знакомы с действием нового разрушителя - бомб-торпедо и ограничивались тем, что пока считались только с данными нарезной артиллерии вообще, которые не были в должной мере учтены в тех проектах фортов, которые возводились в крепостях.

Предложения Глинки-Янчевского.

Среди таких ярых критиков старых фортов в отношении их несоответствия данным нарезной артиллерии особенно выделился вначале благодаря своему несомненному литературному и полемическому таланту отставной военный инженер Глинка-Янчевский, выпустивший в свет в 1886 г. труд под заглавием "Основные положения долговременной фортификации - Крепости-лагери", в котором, со всем присущим ему литературным талантом обрушился на принятый тогдашним Главным инженерным управлением для русских крепостей тип форта (фиг. 99), а заодно и на профессоров тогдашней Инженерной академии, обвиняя их в отсталости, теоретичности и пр. Между прочим Глинка-Янчевский приводил в своем труде и новый, спроектированный им, тип крепостного форта. Главной заслугой Глинки-Янчевского было то, что он в своем форте (фиг. 112) первый осуществил идею Тотлебена о выносе из форта дальнобойных орудий и установке их на смежных с фортом батареях. Эти батареи а и б автор нового проекта сделал безопасными от штурма, расположив их под защитой продолженного вправо и влево горжевого вала. Вторая заслуга автора проекта в том, что он указал на возможность казематированного фланкирования промежутков из горжевого капонира К, хотя технически эта идея и не была им разработана в достаточной мере детально. Наконец весьма смело, хотя едва ли удачно, разрешен был автором сложный вопрос об обеспечении от артиллерийского огня (даже еще и не бомбами-торпедо) тех каменных эскарповых стен и фланкирующих построек-капониров и полукапониров, на которых обычно основывалась тогда безопасность долговременных укреплений от штурма: отчаявшись в удовлетворительном разрешении этой задачи, Глинка-Янчевский предложил применять в долговременных фортах взамен рва с каменными одеждами, взятого под фланковый огонь, ров с земляными отлогостями и проволочной сетью на дне, обстреливаемой фронтальным огнем с бруствера, которому для этого придал гласисообразную профиль. Однако, не надеясь вполне на такую оборону, автор позади низкого вала (см. проф. по N 1), действующего по рву, устроил еще высокий вал, с которого при известном направлении ската бруствера можно было обстреливать гласис. В заключение нельзя не отметить как достоинство рассматриваемого проекта форта криволинейное начертание его бруствера в плане и срезку траверсов под уровень линии огня, что, конечно, содействует маскировке всего форта. Но эти меры, впрочем, мы видели уже примененными в проекте инженера Красовского, относящемся к 1881 г.